Рассказ о необычном тролле

Племя троллей, которое жило в ущелье — далеко за рекой — очень отличалось от остальных обитателей Волшебного леса. Этот народ не имел ничего общего ни с изящными и вежливыми эльфами, ни с добрыми и трудолюбивыми гномами, ни с прелестными и непосредственными феями. Тролли совершенно не интересовались науками и искусством, были грубоватыми и крикливыми, очень неряшливыми, и по любому поводу лезли в драку. Ну даже на фоне своих соплеменников выделялся юный тролль Ховард. Его скандальность, хамство и неопрятность вызывали удивление и у его сверстников, и у их родителей, которые много повидали в жизни.

Многим ребятишкам-троллям доставалось от Ховарда «на орехи» – он обожал доводить их до слез или бешенства (в зависимости от характера и возраста тролльчонка) грубыми шутками, раздавать им подзатыльники и ставить подножки. Но особенно от любил изводить своего одногодку Рамона.

Чрезмерное внимание Ховарда к Рамону было объяснимо: последний был достаточно странным и необычным троллем. Он был маленьким и худеньким, что для детей этого народа было нехарактерно. Более того, он умел читать и писать! И, что совсем было непостижимо для его соплеменников, аж на трех языках — тролльем (хотя у троллей и книг-то толком не было, только плохо написанные древние сборники законов и правил), гномьем и эльфийском. В отличие от остальных юных троллей, занимавшихся в основном тем, что они плескались в огромной грязевой луже или бросались друг в друга камнями, все свое свободное время Рамон посвящал чтению. Естественно, все тролли находили его странноватым, но Ховарда такое поведение просто бесило.
- Эй, очкарик, – кричал он каждый раз, завидев Рамона, – а ну-ка иди сюда, дохлый! Давай померяемся — что больше — твоя слишком умная голова или мой кулак? Что, не хочешь ко мне подойти? А, ну ведь и правда, тебя же ветер сносит! – и все свои оскорбления Ховард сопровождал громовым хохотом. Если рядом с ним был кто-то еще из тролльчит, то они тоже начинали хихикать.

Несколько раз Рамон стерпел нападки, но однажды не выдержал, прибежал домой и разрыдался. Родители недовольно кряхтели, слушая, как он плачет в своем углу — они тоже были не в восторге, что сынок их уродился таким странным, читает книги и распускает нюни. И после этого маленький тролль решил, что отныне он будет обходить стороной все места, где может встретить своего обидчика.

С тех пор Рамон начал вести жизнь домоседа, потому что с Ховардом можно было столкнуться где угодно. И на каменоломнях, и рядом с грязевой лужей, и в гостях у других троллей — юного задиры было много во всех частях Тролльего ущелья. Поэтому Рамон перестал ходить принимать грязевые ванны, и навещать родственников с родителями, да и просто гулять по ущелью. И когда однажды летним утром родители начали собираться на Праздник летнего солнцестояния, Рамон не полез в кладовку за своим парадным костюмом, а опять засел у окна с книгой.
- Так, – грозно взревел отец, глядя на своего уткнувшегося в эльфийские письмена сына, – ты, никак, дома вздумал остаться? Там же все будут, ты хочешь опять осрамить родителей? Чтобы над нами все насмехались, что сын Толстого Гюнтера трусишка и испугался небольшой драчки?
- Мне все равно, что вам скажут, – тихо сказал Рамон, не поднимая глаз от книги. – Скажите им, что я болен. Если ты, отец, заставишь меня пойти, то завтра я заболею и умру.
- Это еще что за заявления? – завопил разъяренный тролль. – Видимо, давно я тебя разуму не учил, – и он начал обшаривать взглядом их лачугу в поисках розг.
- Оставь его, отец, – устало сказала жена, – и пойдем на праздник. Пусть сидит дома.
Мама не понимала сына и не одобряла его поведения, но, как и все мамы мира, она в глубине души любила его и желала ему добра. Поэтому она взяла супруга под руку и потащила к выходу.
- Ну ничего, я его еще проучу! – пообещал Толстый Гюнтер прежде, чем захлопнуть за собой дверь.

Рамон дождался, когда за стеной стихнут родительские шаги, а потом позволил себе вдоволь поплакать. И, нужно сказать, не ссора с отцом расстроила его больше всего. Ему действительно очень хотелось пойти на Праздник летнего солнцестояния. Ведь, в сущности, несмотря на очки и знание трех языков, он был обычным тролльим ребенком, который бы с удовольствием полакомился зайчатиной и супом из улиток, а потом послушал, как играет старик Хром на волынке, и поболел бы за участников конкурса «кто дальше всех метнет булыжник». А сейчас он был всего этого лишен.
«Светлые духи, – с ужасом подумал Рамон, – так мне ведь теперь на все праздники на всю жизнь вход заказан»!
И правда. Ведь его злейший враг еще долгие и долгие десятилетия будет припираться на все праздники. Будет пить брусничный сок, громко ругаться и скандалить, и, конечно, получать от жизни огромное удовольствие!
«А я буду сидеть дома и читать книги. Всю оставшуюся жизнь», – подумал Рамон, пытаясь осознать, как же это ужесно звучит: «всю оставшуюся жизнь».

Эльфийская книга дальше не читалась. Сначала тролльчонок бродил из одного угла лачуги в другой, а потом вдруг подумал, что сейчас он может спокойно выйти из дома и погулять по ущелью. Потому что он точно никого не встретит — все ведь веселятся на празднике, на лужайке рядом со старым дубом.

***
Рамон вышел из дома и побрел, куда глаза глядят. Шел мимо покосившихся, неряшливых лачуг, миновал грязевую лужу. Дальше тропинка вела в горы и терялась между скал.
«А ведь я никогда там не был, – подумал юный тролль. – Надо хоть сходить, посмотреть, что там такое. К тому же там я точно ни с кем не столкнусь».
Он шел и шел по тропинке, разглядывая унылые валуны, поросшие мхом, и корявые березки. Да, не очень живописен был его родной край. То ли дело – чудные эльфийские осинки, чья кора серебрилась на солнце – именно так место обитания этого народа было описано в книге, которую он читал сегодня.
«Но я ничего, ничего не увижу», – горько подумал Рамон и вздохнул. И так ему стало грустно, что он сел на камень и снова разревелся.

- У-ух, ничего себе, – вдруг услышал он голос где-то наверху. – Воистину чуден день летнего солнцестояния! Чего только не привидится, даже плачущий тролль!
Рамон всхлипнул и поднял голову. И увидел, что на высоченном валуне рядом с ним сидит филин, и внимательно смотрит на него. Конечно, не один тролль Волшебного леса не удивился бы, столкнувшись с говорящей птицей – там это в порядке вещей. Но Рамон был очень начитанным троллем, поэтому он даже догадался, кто сейчас перед ним.
- Ты дядюшка Филин, да? – недоверчиво спросил он у птицы. – Самый старый и мудрый филин волшебного леса?
- У-ух!? – видимо, этот возглас филина выражал непомерное удивление. – Он самый! Но я не думал, что слава обо мне дошла даже до вас, троллей…
- Я читал о тебе в книжках, – поведал ему Рамон. – О тебе очень много рассказов и у гномов, и у эльфов…
Круглые глаза птицы загорелись.
- Уж не тот ли ты маленький тролль Рамон, который говорит и читает на трех языках? – поинтересовался он.
- Да, – грустно сказал Рамон, и тут же удивленно воскликнул, – но ты-то откуда обо мне знаешь?
- Ухх, – с непередаваемым выражением ухнул филин. – Еще бы я о тебе не знал! Первый раз за всю историю Волшебного леса появилось такое чудо, как ты! И молва об этом донеслась до меня даже из вашего горного захолустья. Но почему ты плачешь, чудо природы?
- Знаешь, Дядюшка Филин, просто я очень несчастен, – тихо признался Рамон. – Ну какой мне прок от этих языков? Родители меня стыдятся, а другие тролльчата не хотят дружить со мной. Есть у нас один Ховард – он надо мной смеется и издевается. Из-за него я сегодня не пошел на праздник, и, видимо, всю оставшуюся жизнь так и буду сидеть дома. Не нужно мне это чтение, лучше бы я был большим, сильным и умел громко смеяться!
Филин с удивлением посмотрел на крошку-тролля.
- Ты правда думаешь, что от знания языков у тебя одни неприятности? – спросила птица. – Но зачем ты тогда, изучив язык троллей, которого тебе было бы более, чем достаточно, взялся еще за гномий и эльфийский?
- Потому, что вокруг столько всего интересного! И у гномов, и у эльфов, и у других народов! И мне так хотелось об этом узнать! И про волшебство, и про приключения… Но потом я понял, что ни к чему мне это все знать. Все равно это не имеет ко мне никакого отношения – я ведь навсегда останусь в горах, буду жить жизнью обычного тролля, а от этих книг мне только одно расстройство!
Филин задумчиво прищурился.
- Вот оно что, – сказал он. – Маленький тролль, поведай мне, а хорошо ли ты знаешь историю своего народа? Читал ли ты повествования о вашем короле Грумберте Великом?
- Конечно, читал, – заявил Рамон. – Ведь при нем народ троллей достиг своего расцвета! И он был единственным троллем за всю историю, который входил в Высший Совет Волшебного леса!
- Верно, – хмыкнул Филин. – А знаешь ли ты, почему только его из всех троллей приняли в Совет?
- Ну, он был сильным и отважным…
- Неправильный ответ! – перебил Рамона филин. – Хотя, не то чтобы совсем неправильный… Да, наверное, Грумберт был сильным и отважным, но не по этому он был принят в Высший Совет и вошел в историю. Просто он единственный за всю историю народа троллей умел читать и писать!
Рамон ахнул.
- Да-да! – продолжал филин. – Думаешь, других тролльих королей не принимали в Совет из-за того, что они были недостаточно сильны? Ничего подобного. Силы у вашего народа всегда было хоть отбавляй. Просто в Высшем Совете нечего делать тем, кто совершенно безграмотен. Там нужно читать много книг, самому писать указы и постановления, вести переписку с остальными членами Совета. Никто из троллей, кроме вашего легендарного короля, этого делать не мог. Да и Грумберт, как говорят историки, не блистал грамотностью – он знал только троллий язык, да и то не очень хорошо. Но все же его приняли в Совет, потому, что для процветания Волшебного Леса очень важно, чтобы в него входили представители всех народов. А теперь подумай, Рамон, что это значит для тебя?
- Ох, – только и удалось выдохнуть троллю. – Ну, раз сам Грумберт умел читать и писать, значит, в этом нет ничего стыдного и смешного?
- Ухх, нет, – поморщился филин. – Видимо, даже самые умные из троллей непередаваемо глупы. Все, что я рассказал тебе, означает, что, когда ты вырастешь, ты сможешь представлять народ троллей в Высшем Совете Волшебного леса. Только и всего.
- Я? – выдохнул Рамон. – Я буду в Совете? Я смогу путешествовать? И я смогу побывать на землях эльфов и гномов? Я буду встречаться и говорить с ними? И другие тролли будут меня уважать и мной гордиться???
- Именно, – довольно подтвердил филин. – Ну вот, дошло наконец!
Но Рамон не услышал последней реплики птицы. Он сидел и рыдал – громко, во весь голос, и с его лица, по которому текли слезы, не сходила счастливая улыбка.
- Дядюшка, дядюшка, – всхлипывал он. – Ну неужели это правда?
- Правда, – фыркнул филин. – Только если ты действительно хочешь, чтобы все это осуществилось, для начала перестань реветь.
- Да, сейчас, – сказал Рамон, поспешно вытирая слезы. – Просто я что-то расчувствовался.
- Если ты хочешь многого добиться в жизни, не стоит быть таким чувствительным, – ехидно сказала птица. – Знаешь, сколько на пути великого человека встречается испытаний, трудностей и неудач? Да ты на каждую из них слез не напасешься. И, кстати, что это за история с пареньком, который тебя дразнит, как там его…
- Ховард, – подсказал Рамон.
- Да, Ховард! Почему ты позволяешь какому-то дуболому так с собой обращаться? Тебя вообще не должно волновать его отношение к тебе, а ты дал себя запугать настолько, что не пошел на главный праздник года!
- Не знаю, Дядюшка Филин, – грустно сказал Рамон. – Наверное, потому, что мне казалось, что он прав – я действительно никчемный дохляк. Да и другие тролли его поддерживали…
- Ну сейчас-то ты веришь в то, что ты не ничтожество? – спросил филин и внимательно поглядел на маленького тролля. – Понимаешь, это самое главное. Если ты веришь в себя и в то, что ты делаешь, если ты не сомневаешься в правильности выбранного пути, то никаким хамам и деревенским дурачкам не сбить тебя с толку. Более того, тогда и все окружающие поверят в тебя и будут тебя уважать, даже если ты не похож на них. Ты зря думаешь, что другие тролли тебя презирают. Уверяю, что они не в восторге от Ховарда и с удовольствием будут симпатизировать тебе, если ты дашь им на то основания. Но пока ты бегаешь от них, как пугливая мышь, и ревешь по углам, то их отношение к тебе не поменяется.
- Кажется, я понял тебя, Дядюшка Филин, – медленно проговорил Рамон. – Я смогу достичь того, о чем мечтаю, но для этого мне нужно преодолеть много препятствий. И первое препятствие – мой собственный страх, да!
- Именно, мой мальчик! – объявил филин. – Все-таки ты умнее, чем кажешься на первый взгляд. А теперь ты должен делом доказать, что ты все правильно понял. Ступай на праздник и радуйся жизни.
- Как? – воскликнул Рамон. – Но, погоди… я еще не готов. Я хочу пойти домой, еще раз все обдумать…
- Ну что ты там собрался обдумывать? – ядовито спросила птица. – Веру в себя не нужно обдумывать, она либо есть, либо ее нет. Если ты не веришь в себя, то ты никогда ничего не добьешься. Тогда ступай домой и сиди там до конца времен. А если ты все-таки понял, что ты чего-то стОишь, то ты пойдешь на праздник и всех в этом убедишь. Решай!

***

По той же тропинке, по которой Рамон часом раньше ковылял, спасаясь от собственных страхов и мыслей, сейчас он двигался почти бегом. Потому, что он боялся, что испугается и передумает. Чем ближе он подбегал к поляне, на которой тролли шумно праздновали День Летнего Солнцестояния, тем больше его одолевали сомнения. «Грумберт Великий, как же, – думал он. – Да меня же поднимут на смех! Этот король был большой и сильный, а я… Может, свернуть и побежать домой, пока не поздно?».
- О, никак сынок Толстого Гюнтера пожаловал? – раздался вопль одного из троллей, заметившего Рамона. И маленький тролль понял, что уже поздно.
И вдруг ему стало как-то удивительно спокойно. Глядя на шумных троллей, сидящих за огромным праздничным столом, уже изрядно нетрезвых, он вспомнил о своих любимых книгах, и понял, что то, что в них написано, никак не может быть глупым или смешным. Наоборот, там все правильно, хорошо и честно. Там – то, во что он верит, и он должен убедить в этом остальных троллей.

Он спокойно подошел к столу, сел на свободный пенек и налил в кружку брусничного морса из кувшина. Вдруг кто-то сзади сильно ударил его по руке, часть морса расплескалась.
- Дохляк пришел, – раздался ненавистный голос. – Ты что ли по мне соскучился, убогий?
Все тролли вокруг загоготали.
Рамон повернулся и посмотрел на Ховарда. Теперь он не понимал, почему раньше так боялся тролля. Да, он был большим и сильным. Но при этом в нем не было ничего, что могло бы внушить тот сверхъестественный страх, который охватывал Рамона раньше. Прыщавый, с грубым лицом и маленькими глазками – самый обычный хам и драчун.
- Нет, не соскучился, – спокойно сказал Рамон. – Я пришел выпить морса и послушать волынку.
Ты мне совершенно неинтересен.
- О, дохляк заговорил, – заржал Ховард. – Ты пытаешься хамить старшим? А по носу не боишься схлопотать?
- Нет, не боюсь, – ответил маленький тролль, глядя своему мучителю прямо в глаза. – Да, сейчас ты можешь меня стукнуть. Но полученный от тебя синяк не помешает мне прочитать еще много книг. А потом еще и еще, потому что книги – это вовсе не глупость, а то, что поможет троллям стать великим и процветающим народом. И я обязательно сделаю все, чтобы помочь моему народу, и заслужить его уважение. А ты так и останешься дуболомом, над которым будут потешаться. Мне тебя жаль.
- Ах ты… – взревел разъяренный Ховард и бросился было на Рамона, но остановился, услышав взрыв смеха.
- Ой-ей-ей, очкарик отделал Ховарда! – веселились тролли, наблюдавшие всю эту сцену. – Что, получил свое, верзила? А ведь паренек прав – ты и сейчас дуболом, и таким останешься.
Ховард схватил со стола тарелку, со злобой швырнул ее в дерево, и исчез в вечерних сумерках.
А Рамон не могу поверить своим ушам. Неужели получилось?

***

Несмотря на то, что давно стемнело, и небо покрывала россыпь звезд, праздник еще был в разгаре. Взрослые тролли шумно выпивали и закусывали, не озадачиваясь тем, чтобы отправить детвору домой спать. Рамон потягивал брусничный сок и смотрел на звезды. И, несмотря на данное себе обещание не реветь по пустякам, он вряд ли смог бы сдержать слезы радости и гордости, если бы слышал, как на другом конце стола волынщик Хром говорит толстому Гюнтеру:
- Попомни мои слова, из твоего парня выйдет толк! Недаром он второй тролль за всю нашу историю, который умеет читать и писать. Правда, я думал, что характером он слабоват, но ведь нет! Ведь как он сегодня отделал Ховарда!